Алтарь страха - Страница 45

— Нет, если меня в ней собираются поджарить. — Армстронг вошел, огляделся и с отвращением принюхался.

— Ну? — Нортон сонно посмотрел на него и с наслаждением зевнул.

— Вот я и говорю, что ложусь в постель спать, а не подвергаться кремации.

— Это понятно. — Отыскав потрепанный халат, Нортон принялся сражаться с рукавами. — Я тоже не люблю, когда в квартире душно. — Он неуклюже затянул пояс, вновь зевнул, прикрывая ладонью рот. — Но извини меня, вряд ли я стал бы гулять по ночам, чтобы охладиться.

Армстронг свирепо сверкнул глазами:

— Да я же тебе говорю, что квартиру мою подожгли.

— Что? — Нортон наконец-то проснулся. — Ты сказал подожгли? Когда? Где?

— Да какая разница! — рявкнул Армстронг. — Ты же не на работе, что тебе за дело? Дай мне лучше большое одеяло и покажи какую-нибудь софу или что-нибудь в том же роде.

— Вон там свободная кровать. — Нортон указал на левую комнату. — А как же пожар?

— Спокойной ночи! — невежливо огрызнулся Армстронг. — А утром можешь заплатить еще за один мой бифштекс. — Он прошел в комнату, посмотрел на небольшую походную кроватку, сунул револьвер под подушку и начал раздеваться.

Нортон, стоя в дверях, сказал:

— Ладно, утро вечера мудренее. На сегодня хватит. — Раскрыв рот, он издал протяжное «уау» и побрел прочь, при этом отвороты пижамных брюк хлестали его по лодыжкам.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Нортон растолкал его в половине восьмого утра и сердито сказал, когда Армстронг наконец открыл глаза:

— Ах ты здоровенный, уродливый, тупой болван! Задал работу восьми пожарным командам! Пол-улицы горит.

— Никто не пострадал?

— Нет. Самый большой пожар за четыре года, но на данный момент, насколько известно, никто не пострадал.

— Спасибо и на том! — Повозившись, Армстронг натянул на себя одеяло.

Сорвав его, Нортон взвыл:

— Почему же ты мне не рассказал?

— О, Бога ради! — Армстронг вырвал у него одеяло. — Так ты ничего не понял? Я же рассказывал тебе. Ты же настолько заспал мозги, что не слышал и собственного храпа. А откуда ты узнал о том, что происходит?

— Позвонил в «Геральд» и спросил.

— Самый лучший способ узнавать новости, — одобрил Армстронг. — Позвонить в газету и спросить.

— Придушил бы я кое-кого! — злобно прошипел Нортон.

— Вот и я бы — тоже. У меня даже список составлен. — Закрыв глаза, он блаженно вздохнул: — Как насчет завтрака?

Согнувшись так, что чуть ли не носом уперся в лицо Армстронга, Нортон огрызнулся:

— Завтрака ты не получишь, понял? Времени у меня не было, понял? Я проспал и уже опаздываю на работу, понял? Я всегда просыпаю, когда меня ночью вытаскивают из постели, понял?

— Вот это называется радушный хозяин, — сонно пробормотал Армстронг. — Не забудь дверь закрыть, когда уйдешь. А я тут приберу перед уходом.

Одарив его злобным взглядом, Нортон проследовал в следующую комнату, обернулся у двери, все еще с хмурым выражением на лице, и натянул шляпу на уши. Затем ушел, так и не позавтракав. Оставшись в одиночестве, Армстронг прохрапел еще два часа.

Только около полудня Армстронг наконец вышел из дому. Он помылся, побрился, убрал за собой, как и обещал, и наконец удалился, проверив предварительно, надежно ли закрылась за ним дверь.

Он быстро шагал по улице, ощущая мрачное удовольствие от положения человека, за которым охотятся. В глазах этой шайки изгнанников с Марса — кем бы они ни были на самом деле — он выглядит Врагом Номер Один, с которым надо покончить быстро и решительно. Зная о его привычках, они представляют себе, где можно на него выйти: в ресторане Папазоглу, в офисе Хансена, в хартфордской лаборатории или через Клер Мэндл. Десять к одному — они полагают, что он бросится в полицию с рассказом о случившемся, а значит, они выставили посты поблизости от полицейского участка, а также у штаб-квартиры ФБР.

Но похоже, у него не было приемлемого способа рассказать о случившемся полиции и при этом избежать ненужных расспросов. Такой рассказ, изложенный по телефону, в письменном сообщении или другим способом, неизбежно повлечет за собою требование личного его присутствия в некой точке X. А любой отказ с его стороны будет восприниматься с неудовольствием, особенно если в данный момент копы пытаются разобраться с двумя неопознанными телами. И стало быть, выбор его лежит между риском столкнуться с неприятными последствиями, отвергая сотрудничество с полицией, и необходимостью исполнить свой долг, а значит, угодить в засаду.

Если верить Нортону, то никаких тел не существует и объяснять нечего. Если это правда, то ситуация намного упрощается. Но правда ли? Или тела еще не обнаружены, или, что мало вероятно, огонь их полностью уничтожил. Или из ада пожара извлекли неустановленные личности. Существует и возможность того, что полиция обнаружила-таки эту парочку, но помалкивает до лучших времен.

Самого факта бегства с места, где прозвучали два выстрела, любому присяжному жюри из числа добропорядочных граждан хватит, чтобы составить мнение о его виновности.

Решения формулировались одно за другим. Во-первых, автомобиль придется оставить в гараже — наверняка машина под наблюдением. Во-вторых, в тот банк, куда он обычно обращается, лучше не соваться, а деньги снимать в одном из отделений. А деньги нужны, поскольку из всей его собственности у него сейчас только одежда, что на нем, да содержимое карманов.

Однако с банком все обошлось гораздо лучше, чем ожидалось. В одном из местных отделений его чек подержали перед крошенным экраном видеофона, кассир на том конце провода подтвердил идентичность подписи и писавшего, и деньги выдали без возражений.